2

     Прадед по папе жил в Орловской губернии России в деревне, в которой были только родственники одной фамилии, женщин в жены брали из соседних деревень, когда рождался сын, то строили ему отдельный дом. В деревне пели соловьи и вокруг росла конопля, семьи в Соловьёвке носили фамилию Коноплёвы. Хотя у меня эта фамилия и я её никогда не меняла, но я не принадлежу ни к какому человеческому роду. Прадед служил у барина писарем, когда меняли золотые монеты на бумажные деньги, то золотые вещи с монетами были зарыты в землю. Куда делся барин, не знаю, место зарытого клада от своего отца знал мой дед, но никому не рассказал. Когда деду сказали, что он входит в комиссию и завтра будет раскулачивать одного из его родственников, то дед предупредил родича и ночью ушел с женой на Донбасс Украины. Там и родился мой папа. Дед работал шахтером, добывал уголь. Однажды приютил в своем доме мужика с чужой женой, женщина была очень красива. Дед взял мужика к себе в бригаду, а начальник шахты предложил этому мужику сделать выбор: отдать ему его красивую женщину и стать героем шахтером или погибнуть под завалом. Мужик выбрал жизнь, а дед с бригадой сделал для будущего героя суточную добычу угля сверх нормы. Так мужик стал Стахановым, передовиком производства, примером для миллионов тружеников. В голодные годы дед ездил в Москву и Стаханов водил его в свою столовую собирать бесплатный хлеб со столов, который дед сушил и отвозил своим детям.
      Во время Великой Отечественной войны дед ушёл воевать, а бабушка посадила в тележку 4 маленьких детей и пешком с Донбасса пришла в Орловскую деревню к родне, в дороге старшие дети стеснялись, а младшие выпрашивали еду. Их большой дом был отдан под школу, им выделили место, где раньше содержали животных, в половине которой был земляной пол. Раненого деда комиссовали и оставили умирать у жены, он лежал в лежку полтора года, бабушка его выходила и родила ещё сына. Брат папы разозлился и разрубил топором дом пополам, дед "взял дело" на себя и инвалида войны не посадили, в худшей половине жила семья с шестью детьми, один ребенок умер, в лучшей осталась школа, между домами узкий проход. В деревне папы я была один раз, от станции под дождем шли всю ночь, я считала сколько раз было падений в грязь и только утром сама упала перед домом. Как всё отличалось от Украины! Как так можно жить! А просто у деда с бабушкой уже не было ни сил, ни желания улучшать свою жизнь, опыт показал, что отберут последнее, ведь старший сын уже пропил несколько золотых монет. У всех домов не было забора и колодца, воду носили с водокачки, зимой растапливали снег, животные гуляли свободно, где хотели, свиньи и гуси во дворе, коров не путали, пастух на лошади отогнал бегущего на меня огромного быка. В саду соломенный шалаш, улья с пчелами, мед ешь в сотах или черпай половником сколько хочешь. Кругом домов леса с грибами и дичью. У Тургенева в "Записках охотника" описана неприглядная орловская деревня: «Кому случалось из Болховского уезда перебираться в Жиздринский, того, вероятно, поражала резкая разница между породой людей в Орловской губернии и калужской породой. Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело, лицом чист и бел, торгует маслом и дегтем и по праздникам ходит в сапогах. Орловская деревня (мы говорим о восточной части Орловской губернии) обыкновенно расположена среди распаханных полей, близ оврага, кое-как превращенного в грязный пруд. Кроме немногих ракит, всегда готовых к услугам, да двух-трех тощих берез, деревца на версту кругом не увидишь; изба лепится к избе, крыши закиданы гнилой соломой... Калужская деревня, напротив, большею частью окружена лесом; избы стоят вольней и прямей, крыты тесом; ворота плотно запираются, плетень на задворке не разметан и не вывалился наружу, не зовет в гости всякую прохожую свинью...». Посередине деревни пруд, в котором стирали белье, мылись, ловили рыбу и плавали стаи гусей. Дед возил на телеге бидоны с молоком со всей деревни в районный центр на молокозавод. Дед с бабушкой не выказывали своего отношения ко мне, я так и не узнала, понравилась ли я им, была мала и рядом с ними пару недель. Папа уехал из этой деревни осваивать целину, молодежь в деревню не возвращалась. 
      Орловская девушка, которая работала вместе с родной сестрой моего папы, попросила познакомить её со средним братом, но раньше со службы в армии пришел второй старший брат папы, он был низкорослым в отца, ему девушка понравилась и он на ней женился, уехал на юга в тёплые края к тёте. 
      Папа был в мать, высоким, симпатичным, отслужил в армии и приехал к брату. Папа встретил мою маму, которая в тёплые края тоже вырвалась из деревни, и влюбился. Папа попросил друзей, чтобы они подводили его к девушке, с которой он познакомился на танцплощадке, но в лицо её не запомнил, папа скрывал, что у него отсутствует зрительная память. Родители создали в общаге семью. Жена брата папы ещё до моего рождения возненавидела мою маму и меня, но мама этого не понимала по своей доброте и порядочности.